Глава 107

Волдеморт, прищурившись, вглядывался через окно мутными глазами.

— Весьма любопытная узорчатая сеть заклинаний у тебя на руке. Похоже, Дамблдор заметил мое присутствие в замке, когда я следил за Философским камнем.

Обо очевидно обнаружил, что проснулся.

Волдеморт не обернулся, продолжая смотреть в окно, на шпиль замка.

— Он не знает моих козырей, потому и не способен убить меня, не так ли? — оскалился Обо. — Такой умный, а порой не особо сообразительный, и в этом вся прелесть.

— Как избежать смерти, замечательная тема.

— Разумеется, у него есть на то причины. Даже если я нахожусь здесь, в школе, я не могу причинить никому вреда. Вот насколько он самонадеян и высокомерен.

Антон поджал губы и промолчал.

Любое слово, сказанное в подобный момент, утрачивало смысл; он предпочел бы считать сидящего напротив все тем же Квиррелом.

Да, он — Квиррел, так правильно.

— Посмотри-ка на тех юнцов на квиддичном поле… — не унимался Обо. — Гарри Поттер? Пф.

— Меня охватывает смятение, он ожидает, что ребенок подобный этому способен меня убить? Неужели он действительно пошел на поводу у этого пророчества?

Обо затряс головой, вскипая от эмоций: — Да, я тоже однажды зазнался из-за пророчества.

Он развернулся и взглянул на Антона.

— Знаешь ли ты, почему Дамблдор с самого начала с опаской ко мне относился? — приподнял уголки губ Волдеморт. — Потому что он видел во мне свою тень.

— Я наткнулся на то письмо, о, это было крайне занимательно. Дамблдор написал Гриндевальду, где пояснял свои идеи о том, что маги должны властвовать над магглами ради их же блага.

— Гриндевальд поверил в эту бессмыслицу и посвятил свою жизнь воплощению ее в реальность, но он трусливо заперся в замке, став его наставником.

— Величайший светлый маг, одолевший этого угрожавшего всему миру темного мага, заточивший его в Нурменгардской крепости, — Волдеморт усмехнулся. — Он трус, он испугался, он отступил, только и всего.

— Он понимает, что это крайне несправедливо, он не желает знать ни о войне, ни о крови, ни о смерти, а ведь это единственный путь что-то изменить. Лицемерное лицемерие, право слово.

Антон поджал губы, продолжая молчать.

Волдеморт с интересом взирал на Антона: — Я вижу в тебе свою тень, но я не Дамблдор, меня это только радует. Я намерен пригласить тебя принять участие в этих великих переменах.

Антон так и не проронил ни слова.

— Ты, кажется, очень стесняешься что-либо говорить, можешь произнести все, что захочешь, — Волдеморт указал на магические символы, вычерченные на кисти Антона. — Величайший светлый маг нашего столетия наложил на меня заклятье, о, ты же знаешь, что я не могу причинить тебе вреда.

В этом была доля правды, Ло Дэн собственноручно пообещал.

Поскольку это так…

Чего же мне тогда тебя бояться, курица!

Глубоко вздохнув, он произнес: — Некоторые говорят обо мне, что я весьма привлекательный. Безусловно, я умен и способен, по мере взросления во мне проявились таланты, дающие мне возможность встать на путь перемен. — Антон не стал скромничать.

— Но…

— Маги? Магглы?

Антон усмехнулся: — Не мое дело!

Волдеморт опешил, он был действительно шокирован, его глаза выражали недоверие.

— Я очень устал, профессор. — Антон бросил взгляд на Волдеморта, его взор замутнел. — Раньше я был заурядным и трудолюбивым, и все, о чем я просил жизнь, это дать мне дом, где я смогу укрыться от ветра и дождя. Сейчас я много учусь и упорно тренируюсь, пытаясь стать лучше, но лишь для того, чтобы прожить достойную жизнь.

— У каждого из нас был плохой опыт. Ты можешь твердить, что этот мир тебе не по вкусу, и планировать изменить его, но я другой. Я не могу мириться с ним просто так, мне нужна сила, чтобы оградить себя от всего дурного.

— Перемены?

— Перемены — это ерунда, меня они не интересуют!

— Не донимай меня при жизни, если же умру — можешь устроить хоть потоп.

— Вот что я этим хочу сказать. Дамблдор стоит здесь, но я говорю это открыто. — Антон глядел на Волдеморта. — Единственное, что сейчас еще способно меня заинтересовать, — это прекрасная еда и загадочная магия волшебного мира. И все.

— Вы такие занятые, один хочет изменить мир, другой не дает изменить его другим.

— Ах, не мое дело!

Антон поднялся, направился к двери и вышел.

Он всего лишь хотел прожить чудесно, увидеть еду и волшебство. Если его убьют за то, что он не поддержал Волан-де-Морта, – то это будет приятная встреча. Что ж, умереть – это не плохо, по крайней мере, лучше, чем умереть от старости после того, как ничего не сделаешь.

Он всегда был таким, потому что относится к жизни и смерти спокойно, но при этом может прожить более комфортную и замечательную жизнь.

«Разве больно – бездельничать?»

В кабинете Волан-де-Морт с недоверием повторил эту фразу, а ведь это была самая возмутительная оценка в его жизни!

Этот ученик, который ему так понравился, делает ему такие замечания?

«Не моё дело?»

Что это за странный круг ассоциаций?

Неужели все молодые люди такие?

Волан-де-Морт внезапно почувствовал огромную пропасть между ним и этим учеником – пропасть в поколении!

Какое-то время его взгляды были совершенно разбиты.

«Что случилось с этим миром?»

……

……

Антон был в плохом настроении и медленно шёл по коридору замка.

Часто человеческая природа не выдерживает проверки. Он признаёт, что даже будучи иммигрантом, даже если он пережил столько всего, даже если он иногда ведёт себя так храбро, что не узнаёт себя в прошлой жизни…

Но он всё ещё его – обычный простой человек.

У него нет больших амбиций, таких как у Грин-де-Вальда или Волан-де-Морта, которые хотят заставить весь мир подчиниться своей воле, и он не такой нежный, как Дамблдор, который делает всё, чтобы принести в мир мир и спокойствие.

Он просто хотел воспользоваться своей жизнью, больше ходить, больше видеть, есть больше разной еды и увидеть тот удивительный магический мир, с которым у него не было возможности познакомиться в прошлой жизни.

Это чувство похоже на…

Он приехал в мир Гарри Поттера в качестве путешественника, а не его полноправного члена.

Он даже почувствовал себя немного одиноким.

Небрежно сев на ступеньки, вылетели пергамент и перо из сумки-мессенджера.

«Люпин, я скучаю по дому, я возвращаюсь на Рождество, приготовь для меня жареный рис с яйцом. Хотя твоё мастерство ужасно, но я всё равно хочу его есть…»

Антон много писал; оранжевый свет залил коридор, а вокруг лампы летал светлячок.

После написания письма, Антон аккуратно сложил его и вложил в конверт.

По крайней мере, в этом мире есть такой якорь, благодаря которому он чувствует себя немного укоренившимся.

В этом мире у него есть дом, и эта мысль согрела его.

Люпин, Ильза, Розье, Анна, Нагайна, старый волшебник, Педро. Лица проносились в уме одно за другим, и он не мог не улыбнуться.

Итак, он написал ещё одно письмо Анне: «Ты уже вернулась на Рождество?»

Он быстро направился к совнику, и попросил помощника Хогвартской почтовой совы доставить письмо. Антон щедро достал из сумки-мессенджера немного зелья и дал ему, эти стебли мягкого морского сена очень нравятся почтальонам.

http://tl..ru/book/75807/3843612